Мы познакомились в Приэльбрусье. Я снимал фильм о горнолыжниках, он отдыхал. – Покажи мне что-нибудь из твоих работ, – попросил Илья Сергеевич.
И вот в кинозале гостиницы «Чегет» мы – Глазунов, писатель Захарченко и я – смотрим фильмы.
Моим гостям особенно понравилась киноновелла «Шагди». Это поэтический рассказ о кабардинских лошадях и табунщиках – людях, которые выращивают знаменитых скакунов.
После просмотра Илья Сергеевич долго не мог успокоиться.
– Нет, такой фильм мог снять лишь кабардинец. Это в крови у тебя, это в самом сердце!
– Вы культурный человек и говорите мне комплименты, чтобы не обидеть, – защищался я.
Но писатель Захарченко отрезал и этот путь к отступлению.
– Тогда вы плохо знаете Глазунова. Заслужить его похвалу, ох, как трудно.
Действительно, я плохо знал Глазунова. Просто до этого не знал о том, что у нас есть такой художник.
Там, в Приэльбрусье, он настаивал:
– Ну можно я напишу о твоем фильме в газету? В «Литературку», например...
Нет, я не хотел. Но мы часто встречались с Ильёй Сергеевичем, подолгу беседовали, спорили, искали в спорах истину.
Мне повезло. Я не знал, что рядом со мной гений. И рвался в бой с открытым забралом. А он, видимо, поняв это, не наносил мне болевых ударов.
Особенно запомнились беседы о национальных культурах.
– Я русский художник, – говорил Глазунов. – И должен, обязан различать черты русского лица, слышать шелест русских берёз, вдыхать терпкий запах полыни русских степей... Скажи, кто это сделает за меня? Да и зачем это должны делать за меня? Я люблю русский народ и считаю за счастье быть его песчинкой.
– Я тоже люблю Русь, – сказал я ему тогда. – Люблю ваш язык, песни, красоту и доброту людей, щедрость...
– Спасибо... Конечно, я верю. Но ведь очень мудрый и прекрасный фильм ты всё же снял о табунщиках-кабардинцах и о знаменитых кабардинских скакунах.
Я смущался. Но Илья Сергеевич положил мне на плечи нежную руку художника.
– Так и должно быть. «Патриот – это человек, служащий родине, а родина – прежде всего народ», – это не моя мысль, а Чернышевского, и я с ней согласен.
Уже вернувшись из Приэльбрусья в Нальчик, я позвонил другу-художнику:
– Знаешь Илью Глазунова? Хороший художник?
На другом конце провода ахнули:
– Ты что, с дерева свалился?! Да это же звезда первой величины!
Я пошёл в читальный зал республиканской библиотеки.
– Пожалуйста, все альбомы художника Ильи Глазунова...
Мне принесли один. Но какой! Долго сидел над его иконными ликами. Какое это счастье – открывать для себя талант! Я не большой знаток живописи. Но в Дрездене простоял, наверное, целый час у «Мадонны» Рафаэля, а в Лувре меня с трудом оттащили от «Джоконды» Леонардо, и то после того как полицейские с автоматами, несущие у картины караул, стали смотреть на меня устрашающе. Так вот, Глазунов грянул над моей головой громом. Что я увидел в его картинах? Что меня поразило больше всего?
Лицо. Русское лицо. Русский образ. Его князь Игорь, его Ярославна! Боже мой, до чего же это прекрасно!
Говорят, вокруг творчества Глазунова бушуют страсти, ведутся споры. Кто-то отрицает его, кто-то нападает на его работы. Они что, не видят его картин?
В Приэльбрусье Илья Сергеевич спросил:
– Хочешь, я напишу твой портрет?
– Да нет, не надо, – отказался я тогда.
– Ну давай я сделаю карандашный набросок так, на память...
Ребята из киногруппы замариновали баранину, и я опять отказался:
– Нас ждут на шашлык...
Он пожал плечами. Как хочешь, мол. И мы поехали на шашлык.
Если бы я был кабардинским князем и имел табун в тысячу кобылиц, отдал бы его за тот несостоявшийся карандашный набросок.
Если бы я был кубачинским мастером и тысячу дней и ночей колдовал над гурдой в золотом чеканном чехле, отдал бы эту гурду за тот несостоявшийся карандашный набросок.
Если бы я был абреком и выкрал бы из шахского гарема самую красивую на свете персиянку, отдал бы её Глазунову. Даже не за карандашный набросок, а просто так, за то, что он Глазунов.
Но я не князь, не оружейник и не абрек. И не будет у меня карандашного портрета работы Ильи Сергеевича.
Расставаясь в горах, художник сказал:
– Обязательно позвони, когда будешь в Москве. Я повезу тебя в свою мастерскую, посмотришь мои работы, продолжим наши споры.
В Нальчике, посмотрев альбом с его картинами, понял: нет, не позвоню, не поеду в его мастерскую. Ну что я ему скажу? Что?!
Встреча в горах
Фото: www.kbpravda.ru
Источник: Кабардино-Балкарская правда
11.07.2017 10:57