Фото: www.goryankakbr.ru
- Простите, вы точно балкарка?
- Мама - балкарка, отец – аварец.
- Метиска. Теперь понятно, ваше лицо - не совсем наше.
Мы смеемся. С ней легко говорить. Она проработала с 1973 по 2016 год медицинской сестрой в республиканской больнице. Я их называю сестрами милосердия. В самом начале беседы обозначаю основные моменты, которые мне важно узнать и понять. Она уточняет: а можно ли рассказать о своей маме? Я даю утвердительный ответ, и снова пауза. Когда единомышленники опознали друг друга. Понимаю, что именно с родителями как самыми близкими людьми могут быть гармоничные и дисгармоничные отношения. И вправду, с соседями или с коллегами что ли конфликтовать. Но при любых отношениях преклонение перед матерью, привязанность к ней должны быть безусловными. Пуповина не разрезается до конца никогда, потому что она была, а что было, никогда не проходит.
Патимат – счастливейший человек: у нее были совершенно гармоничные отношения с мамой. Для нее аварцы были особым народом «Моя мама Шарифа Камботовна КУЧМЕНОВА – из первой плеяды балкарской интеллигенции. Училась в Ленинском учебном городке. Рассказывала, как они пешком ходили в высокогорные села, чтобы проводить там всеобуч. Ликвидация безграмотности была тогда важнейшей задачей».
А потом Шарифа поступила в библиотечный техникум в Пятигорске. Тогда же Камиль НУРМАГОМЕДОВ учился на партийных курсах в том же городе. Их свела судьба. Шарифа и Камиль решили пожениться. Но отец и мачеха девушки не приняли ее выбор. Они не понимали, как можно добровольно уехать в далекое аварское село Ботлих, где все говорят на чужом языке, где нет ни одного родственника и все камни – чужие?! Но Шарифа решила, что родина там, где любимый человек. Родственники разорвали с ней всякие связи на долгих два года. Шарифа страдала, но не отступила. У молодых рождались дети, увы, из четверых выжили только двое: моя собеседница Патимат и ее брат Камаулдин. «Папа умер за месяц до моего рождения в апреле 1948 года. А в мае родилась я. У него было воспаление. Будь пенициллин, спасли бы. Но это было послевоенное время, тотальный дефицит. Мама и после смерти продолжала его любить. Для нее аварцы были особым народом, она часто говорила мне, что хотела, чтобы я вышла замуж за аварца. И когда родственники познакомили меня с аварцем, мое окончательное решение было в немалой степени предрешено желанием мамы. Я очень любила маму, она была необычной, красивой, доброй. Мой брат был тотально слепым, и мама жила со мной. Она была мне и мамой, и сестрой, и подругой».
Шарифа в сорок пять лет с дочкой и сыном вернулась в Кабардино-Балкарию. Всегда говорила о Дагестане с любовью. Ее дочь Патимат вспоминает: «Аул Ботлих был в годы моего детства таким живым, а лица людей одухотворенными! Сейчас он мертвеет, много брошенных домов, молодые в основном уехали, еле-еле теплится жизнь. А тогда там жили русские учителя. Первыми учителями в высокогорных селениях были русские, они и взрастили национальную интеллигенцию. Помню, как в Ботлихе по вечерам люди прогуливались, прямо как в городе. Да-да, надевали все лучшее и выходили пройтись по улице. А в день кино перед фильмом были обязательные танцы. Мама работала в библиотеке. Она с напарницей обходила все пастбища, рассказывала о новинках, оставляла книги до следующего наезда. Пастухи относились к ним с большим уважением. В Дагестане люди умеют поддерживать друг друга. Здесь мама тоже работала библиотекарем на курорте. Она любила людей и общение. Это сейчас наш дом просторный, а при ней он был маленький, но, несмотря на это, у нас все время жили то одни, то другие родственники. У мамы было много подруг. У меня тоже. Мама очень любила читать, заразила этой страстью и меня, и внуков». Тайм-аут Наш затянувшийся девичник прерывает отец семейства Магомед НАЖМУДИНОВ. Прошу его уделить нам внимание, сразу предупреждая, что, кроме приятного чаепития, его ждет допрос с пристрастием. Он окончил математический факультет Дагестанского университета. Еще в студенческие годы увлекся шахматами. Его преподаватель Магомед БАЛИТИНОВ был известным в России шахматистом, занял третье место в первенстве России, был мастером спорта. Под руководством столь талантливого человека Нажмудинов стал чемпионом Дагестана, выступал за сборную республики, стал кандидатом в мастера спорта. А еще математик Нажмудинов… всю жизнь рисует! «Мой отец Каримула НАЖМУДИНОВ был профессиональным художником, я ему в детстве помогал, так и втянулся. Самое интересное: отец увлекся преподаванием, и педагогика перевесила все остальное. Он прожил семьдесят пять лет и до смерти преподавал в школе села Хелетуру, он – заслуженный учитель Дагестана».
Я задаю ему неудобный вопрос о родине. Как он может жить без Дагестана. «Кабардино-Балкария - моя вторая родина. Когда я в Дагестане, душа рвется сюда, а здесь все время тоскую по Дагестану. Там многое изменилось. Аулы медленно умирают, сложно прокормить семью. Но в городах еще никогда не было такого потока «негородских» людей. Прежде в Махачкале витал дух культурного и научного центра, сейчас он почти исчез. Слишком много в городе бездельников. Городской пляж заброшен и неустроен, а там, где олигархи захватили участки, уже нельзя даже прогуляться: частная территория. А я помню, как мы брали тонкие одеяла и ночевали на берегу Каспия, под звездами, а утром наблюдали, как за кромкой моря восходит огромный солнечный шар красного цвета… Сейчас Махачкала быстро застраивается, теряя при этом присущий только ей дух. Возможно, я ошибаюсь …» Послесловие Патимат и Магомед воспитали замечательных детей: сына Камиля и дочь Асият. Свадьбы детей сыграны, внуки Саида и Жамал растут. Но в этом доме есть ощущение, словно вот-вот, прямо сейчас, начнется какая-то счастливая история. Потому что здесь улыбаются, и лица у всех открытые для новых добрых дней, которые обязательно настанут. Елена АППАЕВА
Источник: Газета Горянка
07.02.2018 11:51